Wien
Вена — это венский шницель, яблочная газировка (оно же газированный яблочный сок, оно же яблочный сок с содовой) и Апероль Шприц на белом вине.
газировка распространена ещё в Германии (частично по крайней мере), но вот чтобы где-то ещё, кроме этих стран, такой напиток — apfelsaft gespritzt он называется — был распространен на уровне кока-колы, и подавался в любом заведении — такого я не встречала. А оно вкусно. Теперь скучаю.

Ещё Вена — это массивность во всем. Огромные пространства — редкость для Европы, где обычно все понатыкано очень густо — масштабные здания, соответствующая архитектура прилагается.
И с балкона на крыше отеля эти здания кажутся детально выполненными домиками-декорациями к какому-то спектаклю — вот как миниатюрные домики, на которых сидят актеры во втором акте новомодных постановок «Богемы» Пуччини (эту и другие постановки показывают на большом экране перед Ратушей — этим летом в Вене проходит очередной т.н. фильмовый фестиваль).

Вена чуточку слишком помпезна. Я бы сказала, что она скучает по былому величию, но похоже, что беспокойство на тему собственного величия — проблема Габсбургов ещё века этак с XV-го, и каждый раз, когда им становилось неспокойно, они заказывали очередной набор очень богато украшенных подсвечников, или придумывали себе новый титул. Так что спокойного чувства собственного достоинства там и не было, чтобы потеряться в век заработка на туризме.

Дворец Шёнбрунн красив, а ещё замечателен тем, что заметно, что там все-таки жили люди, и любили это место. Ещё мы очень весело побродили по парковому лабиринту — и честно решили в итоге! — а в самом парке наблюдали непуганных белок. Причем белки так весело бегали, что казалось, то даже они танцуют. (Даже тут употреблено потому, что в Вене действительно танцуют. Может и по-выходным, но массово, и видели бы, как оно изящно выходит.)
А пока мы карабкались по парковому склону на смотровую площадку, я слушала симфонию №40 Моцарта и думала о Гриндевальде. Не спрашивайте, почему, но занятное сочетание, особенно вместе с парком.

На площади Ратуши, как я уже помянула, т.н. film festival, — и к экрану, сами понимаете, прилагаются стулья и ларьки с едой и питьем, все в количестве, — но по сути там показывают записи опер и балетов (хотя однажды в концертный день мне повезло на концерт 2Cellos, с тех пор я слушаю их инструментальную версию Resistance, кавер Muse). И вот если мне три года назад постановка «Кармен» показалась странноватой — то это я ещё не знала, что бывает.
Про домики-декорации Латинского квартала, на которых сидели герои, и которые как бы олицетворяли место действия, я уже упоминала, добавим туда вагончик с хот-догами на сцене и карту Парижа а-ля Google-map в качестве задника. Но это ещё ничего.
Добила меня постановка «Гибели Богов» Вагнера.
Гунтер и Хаген (ну и Гутруна не отстает) в первом действии облачены в докторские халаты, укращенные японскими иероглифами и значками йены и евро, и больше всего напоминают сумасшедших ученых-заговорщиков, а место действия — какую-то лабораторию. Прилетевший к ним Зигфрид поначалу похож по облачению на мифологического героя, которым ему полагается быть, но, обращенный в их веру, переодевается в костюм-тройку, надевает очки и приглаживает волосы, после чего образ сумасшедшего (и в скором времени несколько пьяного) ученого-заговорщика подходит и ему.
Само произведение, конечно, категорически бетанское (Вагнер, видимо, очень любит эту квадру а ещё сильных женщин — какая там Брунгильда ), но извивающиеся дамы в аквариумах (дочери Рейна) и каскадеры, висящие в воздухе в количестве (олицетворяя языки пламени) добавляют новые краски в классическое произведение. Как вы понимаете, под все это творчество солисты поют канонические арии, в точности по либретто.
Вот такой постмодерн.

А в последний день, когда вечером уже надо было лететь в Лондон, я добралась до музея музыкальных инструментов (перед этим походив в эфесскому музею, в котором находится пара обломков храма Артемиды, и по музею доспехов — да-да, у доспехов в свое время тоже было понятие моды, и менялась мода так же быстро, как у остальной одежды, и было свое haute couture). Причем сначала я понаслаждалась тишиной и отсутствием других посетителей, — в такой обстановке приятнее всего слушать записи игры на редких старинных инструментах — а потом посетителей нагрянуло много разом, и я случайно оказалась участником экскурсии для студентов консерватории. Им давали играть на инструментах эпохи Гайдна, Моцарта и Бетховена (а в случае Шумана вообще был тот-самый рояль, которому полтора века, но который вполне уже современный), а мне повезло это послушать.

И если в чем-то мне и помогла убедиться эта поездка, так это в том, что Вена — один из любимых моих европейских городов.
Я ещё туда вернусь.

Фриденсрайх Хундертвассер и его Сказочные дома

За свои 72 года жизни Фриденсрайх Хундертвассер (реальное имя Фридерик Стовассер) был признан гражданином мира, кардинально изменил красоты в архитектуре, оставил необыкновенные плоды своего творчества по всему миру, писал собственный вариант Библии. Он говорил, что "Дома состоят не из стен — это иллюзия, — а из окон". Хундертвассер твердо доказывал свою теорию на практике — строя дома из окон.

Фриденсрайх Хундертвассер – архитектор-сказочник, художник-фантаст, космополит в творчестве и жизни, философ, в двойном псевдониме которого, переплелись яркость, романтичность, самобытность его натуры – «Friedensreich» – «Царство мира», «Hundertwasser» - «Сто вод»…

читать дальшеФридерик Стовассер, проучившийся всего три месяца в Венской Академии изящных искусств, создатель собственного оригинального, виртуозного, радужного стиля, выведший теорию «диктатуры окон», когда каждое окно индивидуально и имеет право на собственную жизнь, полную радости и праздника, и воплотивший свои волшебные фантазии в жизнь, в жизнь поистине живых, свободных, поющих домов, полных детского, сказочного воображения и пышущих духом странствий и радости…

Половина Вены безоговорочно гордится им, вторая половина боится его сумасшедшего абстракционизма, способного превратить элегантную Вену в сказочный город гномов с разноцветными пряничными зданиями. "Хундертвассер - это кич!" - кричат ненавистники. "Хундертвассер - гений!" - спорят поклонники.
В общем, это скандальнй зодчий Фриденсрайх Хундертвассер!


В 1928 году в Вене в еврейс­кой семье родился мальчик Фридрих Стовассер. В детстве учился в школе Монтессори. Возможно, именно эта школа и повлияла на приверженность архитектора ярким цветам и привила любовь к природе.
Никто и не подозревал, что этот малыш через 20 лет станет редчайшим институтом идей абстракционизма, порой переходящих в бе­зумство. А все началось, когда юноша, путешествуя по Италии, решил сменить собственное имя Фридерик Стовассер на более эстетичное и несколько шокирующее - Фриденсрайх Хундертвассер. Части нового имени значили "царство мира" и "сто вод". В этом псевдониме переплелись яркость, романтичность и самобытность его натуры, оказавшие непосредственное влияние на все его творения.

Всего три месяца Хундертвассер успел проучиться в венской Академии изящных искусств, где испытал влияние художников-экспрессионистов Уолтера Кампманна и Эгона Шиле, а потом укатил в долгое путешествие. Италия, Тоскана, Рим, Неаполь, Сицилия, Флоренция... В Париже он поступил в Школу изящных искусств, но после первого же дня счел занятия скучными и бросил их.
Позже основал универсальную академию всех творческих областей под названием “Пинторариум”.

Вскоре он создал собственный оригинальный графический стиль, похожий на безумные воронки "Звездной ночи" Ван Гога. Спираль, изобретенная Хундертвассером в молодости, стала на всю жизнь его любимой темой, формой и содер­жанием.



Для него она была символом бесконечности мысли и совер­шенства. Он рисовал эти бурные водовороты с особой страстью, чувствуя какую-то неведомую силу, управляющую рукой художника.

Его творческого рвения и энтузиазма хватает на оформление церквей и на дизайн детских центров, на развитие современного искусства и на заботу об образе города.

Хундертвассер считал, что жизнь в одинаковых домах-коробках ограничивает людей в праве на гармонию и собственный вкус: людям навязывают безликие и бездушные стены, не имеющие индивидуальности. А на самом деле, каждый жилец имеет право высунуться из своего окна и раскрасить или как-то иначе изменить стену вокруг него. Именно с такими мыслями Хундертвассер возглавил несколько проектов по "реабилитации" бывших мануфактур - унылых коробок, которые он превращал в сказочные терема и замки. Как и Гауди, Хундертвассер широко использовал битую керамическую плитку: делал из неё мозаику, расцвечивающую до этого ровную и тоскливую поверхность.

Он также насаживал на дома золотые или голубые купола-маковки, нарушающие монотонность прямой крыши, и оборудовал в стенах ниши для деревьев. Самый известный такой проект - выставочный зал в Вене. Идея с "деревьями-квартиросъёмщиками" не случайна: Хундертвассера занимала экология.





Творчество этого человека вряд ли может вызывать однозначную реакцию. Кто-то совсем не приемлет стиля, в котором выполнены его архитектурные работы, называет самого автора самоучкой, выскочкой и создателем «пряничных домиков». Другие же им восхищаются, вдохновляются его теориями и по-настоящему гордятся тем, что живут в строениях, возведённых по проекту Фриденсрайха Хундертвассера (1928 — 2000).



Так или иначе, видение мира этого человека и сегодня вызывает значительный интерес, сформулированные теории и манифесты звучат актуально, а Хундертвассерхаус в Вене входит в обязательный туристический маршрут каждого уважающего себя «охотника за достопримечательностями».

Это напоминает известную сказку "Ганс и Гретель": стены там были сделаны из печенья, крыша покрыта пряником, а окна — прозрачные леденцы. Это сказочное жилье — одно из самых дорогих в Вене, но когда Дом достроили в 1986 году, от желающих купить квартиру отбоя не было. Говорят, не все жильцы могут прожить тут долго. Во-первых, под окнами постоянно бродят туристы, во-вторых, наверное сложно передвигаться по неровным полам. Все зависит от того, кто перевешивает в душе жильца — эстет или обыватель.

Дом Хундертвассера, Вена, 1983—1986
Свою архитектурную концепцию он описал в нескольких манифестах и реализовал в десятках различных проектов. Его Идеальный Дом — это безопасная комфортная нора, сверху покрытая травой, и с множеством глаз-окон.








Хундертвассера очень интересовала экология, и он считал, что дать деревьям и траве место в доме и сверху — хоть какая-то компенсация за вред, нанесенный природе. Из интересных фактов стоит еще раз напомнить, что Хундертвассер всегда носил разные носки. И когда люди интересовались: "почему, вы носите разные носки?" Он каждый раз отвечал: "А почему, собственно, вы носите одинаковые?!" Графика Хундертвассера всецветна и геометрична. Сперва может показаться, что это абстракционизм, но это совсем не так: за каждой картиной закреплена целая концепция. В 1959 году Хундертвассер устроил в Гамбурге непрерывное представление на два дня. Пока зрители скопились в помещении, ожидая представления, Хундертвассер, ползая буквально под ногами у них, начал вести свою линию, выбрав точку внизу стены. В течение двух дней и двух ночей он и два его друга, Базон Брох и Харальд Шульт, постоянно рисовали линию на стенах — сначала черным, потом красным, при свете свечей, когда власти отключили электричество. Перформанс был прерван, когда линия достигла высоты в 2,5 метра. Хундертвассер был недоволен, что ему не позволили закончить задуманное и постепенно добраться до точки в центре потолка, где линия-спираль нашла бы свое завершение.

Фриденсрайх Хундертвассер реализовал множество архитектурных проектов в Австрии, Германии, Японии, оставил свой след в Новой Зеландии, США, Израиле, Швейцарии. Вот некоторые его работы:











Хундертвассер много работал также над проектами государственных флагов, монет, почтовых марок. В 1999 г. он приступил к своему последнему проекту, получившему название «Зеленая цитадель Магдебурга».

Каждый рисует свой мир самостоятельно. Сам решает где жить, с кем жить и самое важное как жить. Мы создаем собственный "дом", наполняем его людьми, красками, вещами, запахами, воспоминаниями, надеждами. Порой этот дом великолепен, иногда ужасен, но однозначно неповторим, как не повторим узор на снежинках или листьях. Да пребудут в радости те, кто смог создать что-либо удивительное, новое, вдохновляющее. Да пребудут в блаженстве чудаки, чьи жизни, поступки и творчество помогают проснуться, встряхнуться, помогают отбросить в сторону шоры и взглянуть на этот мир иначе…



Я просто влюбилась в эти домики, вот бы жить в одном из них, смотришь на свое окошко, а оно не такое как все, не такое серое, оно необычное, яркое! Если б все такие домики были, наша земля была бы похожа на сказочные городки. И мы бы все , наверное, больше б улыбались, ведь как можно не улыбаться, когда ты видишь такие потрясающие, яркие здания

cIn the Meadows Bad Soden 1990-1993

1983-1986 Дом Хундертвассера — жилой дом в Вене. Здание выделяется «холмистой» этажностью, крыша укрыта землей и травой. Внутри многих комнат посажены деревья. Хундертвассер после завершения строительства отказался от гонорара за проект, заявив, что счастлив, что на этом месте не было построено что-либо уродливое. В доме расположено 52 квартиры, 4 офиса, 16 приватных и 3 общие террасы, и 250 деревьев и кустов.

Motorway Restaurant, Bad Fischau

“Дождевая башня”1991-1994

Отель1993-1997

Церковь св.Барбары 1987/1988)

Семейный центр 2004-2005

Фонтан 1993/94

Крытый рынок Швейцария), 1998-2001

1998-2001Крытый рынок

Германия Башня Хундертвассера 1999-2010

1997-2001( Мусоросжигательный завод “MOP”,Япония)

Мусоросжигательный завод в Вене 1988-1992

А это домик для Рональда Макдональда.

Слон в Хамме (Германия)


"Хундертвассер считал, что нельзя жить в одинаковых домах-коробках: людям от этого плохо. Каждый жилец имеет право высунуться из своего окна и раскрасить или как-то иначе изменить стену вокруг него, куда рук и кисти хватит (не говоря уже о внутренности дома). Он возглавил несколько проектов по реабилитации бывших мануфактур — унылых коробок, которые он превращал в сказочные терема"
Лесная спираль в Дармштадте, Германия:

Зелёная цитадель в Магдебурге, последний проект Хундертвассера:

Вокзал в Uelzen:

Дом «Хундертвассер» в Вене, Австрия:


Умер художник в 2000 году на борту корабля «Королева Елизавета II» в Тихом океане и был погребен в Новой Зеландии в «Саду счастливых мертвецов».

"Человек чувствует себя заново рожденным там,
где обьединяются творческие силы природы и искусства,
и человек может получить обратно от природы
часть утерянной им доброй совести."
«Это всегда было моим желанием – нести радость многим людям. Я хотел поделиться с людьми красивыми и полезными вещами, которые имеют для них значение и обогащают их жизни.

Эти вещи должны приносить радость тем, кто ими владеет и должны восхищать их и вызывать уважение, также из-за того, что вещи открывают новые смыслы, например, как странствование по незнакомой стороне или как волшебные деревья, которые постоянно прирастают новыми ветками, листьями и цветами, которые никогда раньше не видел.»