Жаркий шум южного дня, покрытый тяжелым вздохом пушки, на секунду прижался к нагретым камням мостовых и, снова вскинувшись над улицами, потек в море широкой мутной рекой.
Город — празднично ярок и пестр, как богато расшитая риза священника; в его страстных криках, трепете и стонах богослужебно звучит пение жизни. Каждый город — храм, возведенный трудами людей, всякая работа — молитва Будущему.
Солнце — в зените, раскаленное синее небо ослепляет, как будто из каждой его точки на землю, на море падает огненно-синий луч, глубоко вонзаясь в камень города и воду. Море блестит, словно шелк, густо расшитый серебром, и, чуть касаясь набережной сонными движениями зеленоватых теплых волн, тихо поет мудрую песню об источнике жизни и счастья — солнце. ©
"Сказки об Италии" М. Горький
Море гладко выковано из синего металла, пестрые лодки рыбаков неподвижны, точно впаяны в полукруг залива, яркий, как небо. Пролетит чайка, лениво махая крыльями, — вода покажет другую птицу, белее и красивее той, что в воздухе.
Мреет даль; там в тумане тихо плывет — или, раскален солнцем, тает — лиловый остров, одинокая скала среди моря, ласковый самоцветный камень в кольце Неаполитанского залива.
ещё одна
Думаю, у меня есть картинки для всех 28-ми сказок. Данные себе обещания ничем не отличаются от обещаний, данных другим. Есть нечто приятное в их выполнении. В сказках много сарказма и он там очень уместен. Много правды об итальянцах.
— Это — по-английски. Кроме англичан, их язык понимает только бог да еще моя жена, если она говорит правду в этом случае. Во всех других случаях она не говорит правды...
Атмосфера Неаполя и окрестностей гипнотизирует, даже несмотря на присутствие социалистической чуши. Ещё бы, за 6 лет на Капри успеешь пропитаться не только рыбацкими байками.
— Что же ты думал, сидя с нею?
— Человек всегда думает о счастье...
— Оттого он и глуп всегда! — спокойно вставил старик.
маленькое счастье — всегда честнее...